ДАР СЛОВА 285 (362)

Проективный лексикон русского языка. 23 мая 2011

Книга о любви
На этой неделе в книжные магазины поступает моя новая книга: "Sola Amore: Любовь в пяти измерениях" (Москва: Эксмо, 496 сс.). Она уже есть в московских магазинах: Библиоглобус, Москва (Тверская, 8), Дом книги (Новый Арбат). По идее она  должна продаваться по всей стране, поскольку Эксмо – крупнейший издатель и распространитель русских книг.
Почему Sola Amore? Это перефразировка лютеровского  Sola fide (Только верой). Лютер ссылался на ап. Павла: "Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона" (Рим. 3:28).  Но ведь сам Павел ставит любовь выше веры. "Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится... А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше" (1 Кор. 13:8, 13). Так что - Sola Amore. Одною любовью.

Книга представляет любовь в пяти измерениях (и соответственно состоит из пяти частей):

1.Любовь как непосредственное переживание, цельный опыт.
2. Любовь как самосознание, построение ее теории, "эротологии".
3. Любовь как плотское знание, создание нового телесного со-бытия.
4. Любовь как воображение, освоение ее возможных миров, фантазии и гипотезы.
5. Любовь как язык, поиск новых имен, словесное преображение мира.

У меня задумана целая серия книг для издательства "Эксмо". Но состоится ли эта серия, зависит от успеха первой книги, в самом прозаическом смысле этого слова. Был бы признателен друзьям и читателям, которые сочтут возможным ее приобрести.

Ниже я приведу несколько маленьких фрагментов - тех, где вводятся новые слова о любви. Но вообще-то книга не о словах, но о чувствах и страстях, о желаниях и наслаждении, о нежности и жалости, о творчестве и вдохновении, о новой гуманитарной дисциплине – эротологии.

1. Любовь больше любящих

Любовь больше любящих, они не могут ее наполнить собой и страдают от той пустоты, той нехватки себя, которую обнаруживает именно любовь. Человека на все хватает, а на любовь не хватает (ну и, конечно, на вечность, бессмертие, но это все синонимы). Любовники жадно и жалко впиваются друг в друга, цепляются руками, ногами, всем телом – и всем тем, чего они не могут дать и не могут взять друг у друга. Отсюда ярость и безутешность их тел в самых страстных схватках. Как, например, в "Замке" Кафки – землемер К. и служанка Фрида:

"Чего-то искала она, и чего-то искал он, бешено, с искаженными лицами, вжимая головы в грудь друг друга, но их объятия, их вскидывающиеся тела не приносили им забвения, еще больше напоминая, что их долг – искать; и как собаки неистово роются в земле, так зарывались они в тела друг друга и беспомощно, разочарованно, чтобы извлечь хоть последний остаток радости, пробегали языками друг другу по лицу" (начало гл. 4).

Если посмотреть со стороны на тела любовников, то все их порывы и судороги выдадут отчаяние. Это учащенное дыхание, эти судорожные толчки, эти повторы одних и тех же движений, это вгрызание и заглатывание друг друга... Это все о невозможном, о недостижимом, которое кажется таким близким: еще чуть-чуть, в миллиметре от поверхности кожи. Кажется, чуть больше надавишь, вонзишься, – и вот оно, твое. Но оно ускользает с каждой новой попыткой, как ускользает горизонт от идущего, от бегущего, от задыхающегося, от простирающего руки, от падающего наземь.

Это важное понятие – горизонт любящего, невидимый, но мускульный и осязательный горизонт: предпосланный телу, любовному порыву и постоянно отступающий теми же самыми рывками, судорожными дергами и вздрогами, какими пытаются его достичь. Ведь горизонт повторяет наши жесты, гримасничает, приплясывает перед нами – чтобы остаться недосягаемым. Как есть окоём, так есть и телоём, даль тела, которую я пытаюсь приблизить – и не могу, потому что она не телесна, как и горизонт, – это всего лишь проекция моего бытия в пространстве, оптический обман. Любовники – это люди в погоне за горизонтом, который они увидели друг в друге, – и потому они сбивают друг друга с ног, падают навзничь, вихрем проносятся над своими растоптанными, растерзанными телами и вымучивают друг из друга этот горизонт, это телонебо, которого в них нет. Но которое подступает так близко... Еще рывок...

Я сжимаю твое колено, грудь, я выкручиваю из тебя то волшебное вещество, телосвет, теловоздух, которого ищу своим отчаянием, и не нахожу его. Тело меньше своего тактильного обмана, своего телоёма на величину чего? Любви? Бессмертия? Но в каждом рывке любовника есть заведомая сорванность, страдание и рыдание, слышное ангелу. Ангел видит отчаяние этих двоих, которые пытаются что-то дать друг другу – и не могут взять то, ради чего они неистовствуют. Любовник знает тщетность каждого своего усилия и заранее готовит новое, он раскладывает свою силу на множество повторов, он изнуряет себя, потому что знает, что не добежит до финиша, он уже привык к капитуляции и только имитирует свою злость, свою решимость биться до конца за этот эликсир бессмертия. Он знает, что за последним, самым злым своим ударом рухнет на землю и вкусит покой расслабления – жалкую замену того невозможного, к чему он стремился. "Только усталость заставила их благодарно затихнуть" (Ф. Кафка).

Вот такой бег за невозможным и есть схватка любовников: они бегут друг в друга, заранее задыхаясь от невозможности добежать, утомляя и опустошая себя приступами отчаяния, – и, вконец изможденные, падают на землю, чтобы забытьем и покоем друг подле друга признать свое совместное поражение.

2. Люболь

Удовольствие скрывает от нас любовь, но боль открывает самую ее сущность.

О. Уайльд

Любовь есть боль. Кто не болит (о другом), тот и не любит (другого)

В. Розанов

...Объясни – я люблю оттого, что болит, или это болит оттого, что люблю?

А.Башлачев

Любовь и боль. Люболь. Почему любовь, даже счастливая, взаимная, беспрепятственная, всегда приносит ощущение или хотя бы предчувствие боли?  И почему боль, вызванная другим человеком, даже боль раздражения, обиды, недоумения, легко переходит в любовь к нему?

Суть в том, что любовь – это чувство действенное и вместе с тем предельно страдательное. Любящий вступает в зависимость от другого, любимого, –  и мгновенно делается уязвимым. Представьте, что сердце человека находилось бы не внутри него, а где-то поодаль. Такой организм – с сердцем, повисшем на тонкой ниточке кровеносных сосудов, – был бы не слишком жизнеспособен. Но именно таков любящий: его сердце бьется вовне. Оно не защищено грудной клеткой.

...Пусть боль будет частью любви, но пусть любовь не исходит болью, не завершается в ней. Сам реши, что происходит с тобой: любовь, в которой есть место боли,  или  боль, люболь, в которой все меньше места любви.  И даже в этой последней грусти радуйся тому, что твое сердце остается с тобой и что из опыта люболи – и даже благодаря ему – может возникнуть новая любовь.

3. Любомор, аморт

ЛюбомОр (корни люб + мор, через соединительную гласную -о-) – любовь, переходящая в смерть; двойной инстинкт любви и смерти, единство Эроса и Танатоса.

Такое же значение у слова из латинских корней "амОрт (amort; лат. amor, любовь + лат. mors, смерть). Термин "аморт" независимо придумали М. Эпштейн (amort, 2003) и Сергей Соловьев (роман "Аморт", 2005).

Аморт и любомор – редкие в языке слова-оксюмороны, сочетающие в себе основы с противоположным значением "любовь" и "смерть". Любомор (с прописной буквы) – божество любви-смерти, загадочный образ которого вдохновлял многих писателей и деятелей культуры. Любомор – это имя Великого Ревнителя, Творца и Правителя Вселенной. Могучий и страшный бог Любомор властвует и над любовными порывами души, и над подземным царством смерти. В какой-то степени эта фигура освещает открытия психоанализа об амбивалентности человеческих влечений, о связи Эроса и Танатоса. Демон у Лермонтова, чей поцелуй убивает Тамару... Эта же линия прослеживается и в "Идиоте" Достоевского, где Любомор выступает в облике звероподобного Рогожина, страсть которого к Настасье Филипповне завершается ритуальным ее растерзанием. На Любомора как вдохновителя разрушительных страстей можно найти ссылку у Тютчева:

О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепости страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!

АмортАльность, любомОрство – любовь как истязание, мучительство.

Любоморство – это российский вариант садизма, перевернутый по отношению к европейскому. Садист истязает, причиняет боль – и потому любит и наслаждается. Любомор любит – и потому причиняет боль. Наше доморощенное любоморство вошло в пословицы: "Бьет, значит, любит". "Не бьет – не любит".

Любомор, который убивает все, чего ни коснется своей любовью, – символ советской цивилизации, которая щедро наставляла на путь спасения-гибели избранные народы. Коммунизм не просто аморален, но амортален: ради счастья всего человечества истребить лучшую его часть.

Нет никаких оснований приписать любоморство только психологии или мифологии славянства. Амортальность есть среди всех наций:

Ведь каждый, кто на свете жил,

Любимых убивал,

Один – жестокостью, другой

Отравою похвал,

Коварным поцелуем – трус,

А смелый – наповал.

(О. Уайльд. Баллада Рэдингской тюрьмы)

ЛюбомОрье – царство Любомора; место, страна, где любовь и смерть неразлучны друг с другом.

Мы все выросли со сказочным Лукоморьем в мечтах – а оно обернулось Любоморьем, где люди из любви к человечеству уничтожали друг друга.

___________________________________________________________

Сетевой проект "Дар слова" выходит с 17 апреля 2000 г. Каждую неделю подписчикам  высылается несколько новых слов, с определениями  и примерами  употребления. Этих слов нет ни в одном  словаре, а между тем они обозначают существенные явления и понятия, для которых  в общественном сознании еще не нашлось места. "Дар"  проводит также дискуссии о русском языке, обсуждает письма и предложения читателей. "Дар слова" может служить пособием по словотворчеству  и мыслетворчеству, введением в лингвосферу и концептосферу 21-го века.  Все предыдущие выпуски.

Подписывайте на "Дар" ваших друзей по адресу: http://subscribe.ru/catalog/linguistics.lexicon

Клейкие листочки. Философский и филологический дневник М. Эпштейна в Живом Журнале

Клуб СЛОВО на Имхонете: сообщества Словотворчество (новые слова), Слово года, Словопрения (дискуссии о языке)

PreDictionary  -  английскиe неологизы М. Эпштейна.

Ассоциация Искателей Слов и Терминов (АИСТ) - лингвистическое сообщество в Живом Журнале. Открытая площадка для обсуждения новых слов и идей.

Новые публикации  М. Эпштейна (с линками)

Гуманитарная  библиотека (философия, культурология, религиеведение, литературоведение, лингвистика, эссеистика)

___________________________________________________________________

Все книги Михаила Эпштейна можно приобрести по интернету, напр., на Озоне. В Москве они есть в магазинах "Библиоглобус" (м. Лубянка, Мясницкая ул. д.6/3,  тел. 928-35-67, 924-46-80); "Москва" (м. Пушкинская, Тверская, 8, тел. 629-64-83, 797-8717))  "Фаланстер" (м. Пушкинская, Малый Гнездниковский пер., 12/27, стр.3, вход в арку, тел. 629-88-21, 504-47-95).

Их можно заказать в маг. Книжная лавка при Литературном институте (м. Пушкинская, выход к Б.Бронной, Тверской бульвар, д. 25, вход  только с ул. Большая Бронная, тел. (495) 694-01-98; эл. адрес: vn@ropnet.ru). Местоположение на карте.

Философия возможного. СПб.: Алетейя, 2001, 334 сс.

Проективный философский словарь: Новые термины и понятия. СПб.: Алетейя, 2003, 512 сс.

Отцовство. Метафизический дневник. СПб. Алетейя, 2003, 246 сс.

Знак пробела. О будущем гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение, 2004, 864 сс.

Все эссе, в 2 тт. т. 1. В России; т. 2. Из Америки.  Екатеринбург: У-Фактория, 2005, 544 сс. +  704 сс.

Новое сектантство. Типы религиозно-философских умонастроений в России 1970 - 1980-х гг. (серия "Радуга мысли").  Самара: Бахрах-М, 2005, 256 сс.

Великая Совь.  Советская мифология. (серия "Радуга мысли"). Самара: Бахрах-М, 2006, 268 сс.

Постмодерн в русской литературе. М., Высшая школа, 2005, 495 сс.

Слово и молчание. Метафизика русской литературы" М.,  "Высшая школа", 2006, 559 сс.

Философия тела. СПб: Алетейя, 2006, 194 сс.

Амероссия. Избранная эссеистика (серия "Параллельные тексты", на русском и английском) М., Серебряные нити, 2007, 504 сс.

Стихи и стихии. Природа в русской поэзии 18 - 20 веков  (серия "Радуга мысли"). Самара, Бахрах-М, 2007, 352 сс.

Энциклопедия юности (совместно с Сергеем Юрьененом). Нью-Йорк: Franc Tireur, 2009, 479 сс.


Илья Кабаков, Михаил Эпштейн. Каталог. Вологда. 2010, Библиотека московского концептуализма Германа Титова. Малая серия, 344 стр.

Sola Amore: Любовь в пяти измерениях. М.: Эксмо, 2011, 496 стр.